Эльфинит знал, что Лари ему вмажет, как в прошлый раз за Тею. И Теи тут нет, спасать его некому. Его поставила на ноги и … да, Лари замахнулся и залепил ему по щеке, правда ладонью, просто пощечину. Щеку обожгло, однако паренек устоял на ногах – готовился то он к куда более сильному удару. Сигурд даже обиды не почувствовал – знал, что заработал то он куда больше и, вероятно, это только самое начало. Так, даже не цветочки, а первые ростки.
И он не ошибся. Женщина заговорила с Лари… Ему оказывается тоже полагался выговор за поведение эльфинита. Вот это уже было хуже, чем пощечина. Сину пообещали проблемы на зачете. А переводить эту фразу следовало так – «проблемы будут у Сигурда». И, надо полагать, уже совсем не детские. Лари этого так не оставит. Паренек даже чуть попятился, готовясь к следующему удару, но уже, вероятно, с ноги. И без всякой жалости. Ну тебя ведь и раньше сильно били. Что ты тушуешься? Отвык? Ну так заново привыкай… - говорил все тот же внутренний голос, будто успокаивая. Это надо просто пережить. А Сигурд уже чувствовал, что нет у него сил переживать это дальше. Он уже видел, как сейчас его тут вообще изобьют, изнахрачат, как дома. Еще никто не замахнулся, не поднял руки, но Сигурд уже поставил Лари и эту рыжую на место своих прежних хозяев. У воров было не так… Там били как-то благородно, что ли? А дома, в таверне, лупасили вот так, унизительно, когда приходилось говорить себе терпи, дурак. Тебе же хуже будет. И вот сейчас, здесь, в этом кабинете, Сигурд снова услышал внутри себя этот гнусавый голос. Терпи. Ты тут никто! Поят, кормят, одевают – вот и терпи. Сигурд чувствовал, даже знал, что виноват кругом и всюду. Что только его вина в том, что он не осторожен и стреляет куда ни попадя. Что не готовит домашних заданий, что не может справиться с собой и усидеть за партой. Но что-то внутри еще глубже точило, грызло, какая-то большая детская правда, что это неправильно, несправедливо! И Сигурд глядел на взрослых растерянно, непонимающе, словно с луны свалился и вообще был не в курсе, в чем его обвиняют. Откуда он знал это? Кто и когда сказал ему такую глупость и почему она столь четко отпечаталась где-то внутри него? Что взрослые должны помогать младшим. Должны? Да кому они что должны?
Нижняя губа задрожала, а кулаки сжались. Сигурд не знал, не мог знать, что требования, которые к нему вот так резко предъявили в замке, не могли быть им выполнены априори. Он никогда не учился сидеть на месте и покорно слушать учителей. Да-да, а этому ведь тоже надо учиться… Теперь же от него требовали не просто сидеть, а сразу еще и писать, и понимать то, что объясняют учителя. А новый мир был так огромен, интересен. Больше того – Сигурд впервые в жизни мог спокойно спать, не думать о том, что будет голодать, о том что его изувечат стражники или инквизиция… По сути он прожил взрослую тяжелую жизнь, а теперь получил возможность жить нормальной детской. Иметь свои вещи, дружить с кем-то, читать книги, играть. А живой непосредственный характер не мог упустить ни одной интересной вещи вокруг. И Сигурд лез всюду, где можно и нельзя… С искренним детским любопытством. Это можно было бы сравнить с тем, как малыша приводят в магазин игрушек: все цветное, яркое, ручки ко всему тянутся, вот только трогать то Сигурду ничего не давали, и за каждую попытку он по этим самым рукам получал.
Быть может, тогда лучше было оставаться дома? Там не было всего этого, но Сигурд и не знал, что такое бывает. А здесь – оно было, только его засадили за скучные книги и требовали от живого подвижного подростка почти невозможного. Сколько раз Сигурд обещал себе начать учиться? Но солнце светило, трава росла, книги манили, а он был как никогда свободен и счастлив. И то, что происходило сейчас в этом чертовом кабинете, было натуральным надругательством. И Сигурд это чувствовал. Не знал, но чувствовал, что Лари не должен его бить, а эта стерва лучше бы его личное дело почитала, прежде чем орать и грозить смертными карами! И кулаки сжимались все крепче, потому что эльфинит больше не мог терпеть. За окном столького хотелось, а они наседали как…как… он даже выразиться не мог. Но они, и не только эти двое, а еще многие они, которые здесь не присутствовали, отнимали у него святое право – быть ребенком. Прожить свое нормальное полноценное детство!
Сигурд уже не думал, что делает, чем это кончится… От обиды в глазах потемнело, голова закружилась. Он точно сжатая пружина – выстрелил. Неожиданно налетел на Лари с кулаками и принялся мутузить его по всему, до чего только дотягивался: тупо, бессмысленно, безнадежно. Потому что сейчас именно Лари ударил его и стал воплощением всех обид, которые так долго копились в душе эльфинита. Среди них были и те, что он привез из дома, и новые, приобретенные уже здесь… Но наверное, Лувра не хватило бы, чтобы выставить эту коллекцию. А потому удары сыпались на Лари как из рога изобилия. И Сигурд не обращал внимания ни на какие его попытки сдержать это маленькое торнадо.
- Ненавижу вас! Всех! Ненавижу! Сволочи! Инквизиторы! Вы все! И ты! И Чу! И все вы тут! Ненавииииииижууууууууу!
Сигурд оттолкнул Лари и кинулся к двери. Слезы душили, слезы уже во всю текли по щекам.
Когда-нибудь это должно было случиться. Потому что нельзя терпеть вечно. Может, это и был не самый удачный момент, поскольку конкретно в этой ситуации эльфинит действительно сильно провинился, но дрался и кричал он не потому что хотел так доказать сейчас свою невиновность, а потому что раньше слишком часто приходилось терпеть и плакать, когда били ни за что. И никто не заступался, и никто не жалел, и никто даже не обращал внимания. Ему было все равно, что теперь сделает Лари или эта рыжая. Рыжая, кстати, больше других имела основания злиться – ей сорвали зачет, она выяснила, что ребенок, которого ей вверили обучать, не посетил ни одного ее занятия, у нее ручку в конце концов увели. Тридцать три несчастья. Лари, безусловно, во всей этой ситуации был виноват реально больше. Видел, что не справляется, так нечего было тянуть кота за хвост – обращаться к взрослым и пусть помогают, или, на худой конец, хоть к однокурсникам и друзьям. Однако парень был слишком гордым, чтобы просить помощи у окружающих. И за эту гордость теперь тоже расплачивался эльфинит, ведь его пытался воспитывать тот, кто заведомо делать этого не умел, но даже поняв это, продолжал в том же духе, лишь бы его не сочли слабаком, с которым справился 15-летний мальчишка. Но разве для Сигурда это имело значение? И Лари, и эта рыжая сейчас были для него просто старшими. И внутри эльфинита непонятно как, но все же уцелела еще святая детская наивная вера в то, что такие, как Лари, должны помогать, а такие, как эта рыжая – учить. Но Лари бил, а рыжая – радовалось тому, что он бьет.
Отредактировано Сигурд (27-04-2011 18:13:03)
