По всем ощущениям - раннее утро, каким оно бывает на просёлочных дорогах часов в шесть утра. Солнце уже заливается жаром, солнце хочет жрать. Длинная пыльная полоса перрона тянется в обе стороны от сидящего на перилах чучела, крохотное здание вокзала пустынно, матово поблёскивает в затопляющем воздух сиянии синей, облупившейся кое-где краской. Чу балансирует на узкой металлической рейке, болтает ногами в воздухе с немалым риском свалиться спиной в высокую и тоже пыльную траву.
Тихо. Ветер.
Чугада жуёт сухую травинку, поминутно затягивается сигаретиной, и наличие этих предметов в заляпанных не отмывающейся салатовой краской руках отнюдь не способствует сохранению шаткого равновесия. Тоже занятие. Лучше, чем переваривать по тысячному разу летние происшествия. Чу отстранённо думает, что на тёрне начали наливаться синевой плоды, как, впрочем, и на шиповнике - рыжиной, клубника давно закончилась, грибы пойдут ещё не скоро, и вся надежда теперь на то, что Вара дома собирает свои травки по иренойским лесам-степям. Вара.
Не думать.
Вдалеке слышатся отрывистые гудки, чудище поворачивает башку на звук. Сучий потрох, как он медленно двигается.. ползёт неторопливой змеёй, а Чу сидит и ждёт, когда эта тварь причалит к асфальтово-плиточной пристани и выблюет проглоченного Лари. Стук колёс всё ближе. Чугада хмурится, поперхнувшись дымом, соскакивает с перил, в стороны летят изжёванная травинка и не менее изжёванный окурок, руки - в карманы. Ну чего, Син, мы готовы тебя встречать.
Вместо приветствия Чу пожимает плечами.
- Где был?

- Она хотя бы пишет без ошибок? Если нет, мне за тебя стыдно. Трахать что-то без мозгов - всё равно, что дрочить, - цедит Чу, повышая себе настроение дрянью, льющейся изо рта. Поливать грязью кого-то, с кем спал, тоже дело последнее, но как отказать себе в удовольствии? И это не ревность, куда там, не в Лари дело, просто скопившейся внутри мерзости и трупов хватит на целый Ганг. Чу прикрывает глаза на мгновение, видит коричневый суп из нечистот и сточных вод, в котором плавают вздувшиеся тела. Обоняния касается непереносимый смрад канализации, помойки и тухлого мяса.
Переводит ясный взгляд на Лари, скользнув мимолётно по травинкам и зернящемуся асфальту.
- Тебе стоило наведаться в канаву или салатик, если хотел оторву. Студентки умеют веселиться.. некоторые. Научно доказано, что секс во время сессии повышает успеваемость. Но так, неровен час, подхватишь что-нибудь.
Чу понимает, что несёт бред. Это всё от жары. Вытирает ладонью капельки пота со лба, носа и над губой. Наверняка рожа красная, вот счастье-то. Смотрит на ладонь, потирает большим пальцем пятно на указательном, но то не реагирует, и руку приходится убрать обратно в карман, тоже уже мокрый.
- Отстой, - лаконично и кристалльно честно возвещает Чугада, подаваясь бёдрами вперёд, потому что так удобнее сутулиться, а это дело первостепенной важности, когда тебя жрёт такое жаркое солнце. Чу краем сознания вспоминает, что кожа у Лари всегда холодна. Он ничуть не изменился, да и с чего бы, только слегка не то оброс, не то постригся, но такие мелочи редко замечаешь на близких, если это не что-то кардинальное. - Не стоило ездить домой. Где твой багаж? Или ты налегке?

От Син веет прохладой, и Чу даже слегка расправляет плечи, разглаживается едва заметная складочка межу бровей, затаившаяся там с прошлого месяца. Голова не боли, горшочек вари, карандашик пиши. Всё путём, исчадие, чего тебе ещё надобно?
- Да брось, как будто ты не помнишь, кто тут главный по чужим постелям. Не охота терять сноровку, - отмахивается чучело, житейски поддёргивая воротник. - Да и просто не нравится, когда кто-то из своих щёлкает вхолостую.
Усталому телу немного вина, чуть-чуть тишины обесточенным нервам. То, что нужно. Может быть, наслоить новых воспоминаний, совсем каплю, чтоб не кружилась башка.
- Есть, конечно, женщины, предназначенные исключительно для траха, потому что ни на что другое они сгодиться не в состоянии. Но лично я люблю многофункциональных фифочек с сереньким в черепушке. И что-то мне подсказывает, что твоя та учителка этим не отличается. Понятия не имею, с что бы. Может, её поведение?
И чего я к ней цепляюсь. Подумаешь, глупенькая цаца. Блюдёт репутацию недотроги, втихую пользует симпатичных мальчиков. Мало в моей жизни было притворщиков? Что тут такого-то. И с чего надо было решать, что она тупая. Может, это проявление.. мм.. хитрости?
Морду перекраивает кривая ухмылка, Чу поводит плечами.
- Та-ак. А теперь подробнее. И про рейтинг, и про тёмных, и про деревню.
Чу вспоминает собственное лето. Табор, палатки, костровища, копыток и собак. Встряхивает башкой.
А я этим летом втирамшись в доверие к кочевникам.
- Каким боком вообще ты у нас дивняк, детка?
А Джаст, оказывается, скучал. Чу едва-едва улыбается уголком губ, но ничего не отвечает.

Что-то Чу не нравится в его взгляде. В том, как он смотрит. Ничего неестественного, но что-то, совсем не соответствующее ни ситуации в целом, ни настроению Чугады в частности. Перед тем, как он злорадно улыбается вслед собственным словам, и подходит ближе, вторгаясь бесцеремонно в личное пространство Чу, и протягивает бутылёк.
Роттэн настойчиво напоминает себе, что это Лари, и опасности нет, но лучше не становится. Никто и ничто не в силах заставить Чу действовать против собственных интересов. Особенно сейчас. Ни единая живая душа. Да и неживая не-душа тоже, наверное. Даже настропалившимся срочно устроить дитяте брак родичам чудовище нашло бы, что сказать, если бы было против. Если бы Чу не было всё равно.
Так что пора уводить разговор в другое русло. Занять его мысли чем-нибудь другим, пока он не начал их развивать, а то и до мордобоя, глядишь, дойдёт. Поэтому Чу проглатывает язвительный комментарий про страсть к неосторожному экспериментаторству над людьми, которая имеет свойство губить в самый неподходящий момент, и только пожимает плечами, поворачиваясь и неспешно шагая вдоль по перрону, к лестнице в конце, осторожно держа двумя пальцами "коньяк".
Коньяк с травками? А обычно его что, без травок делают? Ты уж язви, Чу, детка, хотя бы о том, в чём разбираешься.
В коньяках Чу не разбирается. Не из любимых напитков. Тем паче с какими-то непонятными добавками, которые одни боги тёрна знают, как подействуют. Всё-таки Син мог бы быть понаблюдательнее. Хотя молодец, что предупредил.
Чу подносит горлышко к носу, вдыхает, хмурится и возвращает бутылку Син.
- Хоть кто-то теперь будет следить за этой непоседливой бестолочью, - щурится, про себя думая, что это даже хорошо. Мальчишка не успел нарушить обещание. Может, конечно, вернуться и наломать дров, но и разбираться придётся потом. А сейчас Чугаде только лишних травм не хватало. - А девчонка-то что дёргается? Тоже мне, несчастье. Хотя в целом я..
Доволен? Довольна?
- ..Джун разом избавился от двух самых проблемных разгильдяев - хулигана и лентяйки. Неплохо.
Но это только часть правды. Роттэн всё равно злится. На эту козявку дрожащую - за то, что пошла по пути наименьшего сопротивления. Вместо того, чтобы бороться за своё будущее, едва-едва начав что-то делать, перевелась в другую школу. Вслед за своим неуправляемым предводителем.
- Моё мнение о Дайне заметно упало. Да и эта наглая внутренняя тварь могла бы вправить ей мозги.
Роттэн не помнит, в курсе ли Лари, что у малышки в голове постояльцы, но теперь, когда она свинтила, судя по описанию, в другой мир, это явно будет последняя тема для пустотрёпа.
- А тебе, как всегда, лишь бы похвастать. То тебя там уважают, то ты там хрен собачий..
Следил бы, что мелет. Чу улыбается.
- Скажи, что тебя заставляет заниматься тут делами школы? Власть? Ответственность? Благосклонность девиц? Ты учти, что пост старосты я тебе всё равно не уступлю.
По крайней мере - так просто. По доброй воле, без борьбы и без откупа.
- Мои причины за него цепляться ничуть не изменились.

А Син-то не дурак. К сожалению. Идиот-то хронический, это да, но не дурак. Не дал себя отвлечь от неплатонических притязаний, не сбился с настроя из-за тяжёлого тона ответа, не нашёл в себе даже крох тактичности, хотя видит же, что Чу эту тему развивать не собирается. Хотя.. не лицемерно ли это с моей стороны - ожидать от других чувства такта? Вот же дрянь какая, может, его котовьим антисексом напоить втихаря? Было б то пойло под рукой.
А ещё он на что-то злится. Или не злится, а.. непонятно что. Ревнует? Досадует? Ещё что-то?
Роттэн не понимает. Почему ему скучно обсуждать судьбу, в которой он принимал деятельное участие? Чу-то интересно. Чу сейчас что угодно будет интересно, кроме опостылевшего не важно. И на что вот эта вторая, плохо определяемая, но такая сильная реакция? Кстати, приносящая приятную прохладу. Роттэн даже пару мгновений обдумывает, что неплохо было бы разгадать причину второй эмоции только ради того, чтобы время от времени поддевать его и получать налёт инея на руках-плечах.
- Слушай, - тянет Лари, и Роттэн напрягает плечи, предчувствуя какую-нибудь подставу. Которая не заставляет себя долго ждать: Чу бесцеремонно целуют и сгребают в охапку.
Взгляда глаза-в-глаза Чугада мастерски избегает, радуясь, почти злорадствуя, что поцелуй был коротким и не обязывающим к ответу.
О, да, кто-то веселился. Роттэн совершенно неизящно и пошло набьёт этому весельчаку морду при первой же возможности, будь это хоть сам бог тёрна. Если б веселье продолжалось всё лето, никакие Брики бы не выходили.
- И каким же боком кофе касается нашей ситуации? - морщится Чу, пересиливает себя, замерев, отсчитывая пару секунд, чтобы Лари не сильно волновался, и выскальзывает из объятий, отходя на шаг. - Поверь, если б меня кто-то так "покорёжил", он уже лежал бы на шестифутовой глубине по всем канонам. Ты есть не хочешь? Предлагаю по куску жареного мяса с большим количеством специй.

Если Син не понимает настолько прозрачных намёков, то что Роттэн может сделать? Напрямую сказать - а что, подействует? Если у него такой спермотоксикоз? Может, ему этот извращенский басурманский мульт про поцелуи показать из головы в голову, чтоб вообще больше никогда ничего не хотелось? Да ещё подкалывает - "раз уж себя не даёшь". А что, должен? Или должна? А больше чучело ему ничего не должно? Что это ещё за сексуальное рабство?
Чугада пристально смотрит на Лари. Бить за такое морду лица - неизящно. Однако решение есть, простое и в достаточной степени жестокое. Рассказать всё леди. Сдать с потрохами. И пусть она уже сама разбирается в степени его вины. В конце концов, леди предупреждали, что так будет? Предупреждали. Лари предупреждали, что если он обидит Антею, то может сразу идти и строить ковчег на случай последующих катаклизмов? А то он сам не в курсе был.
Выбрав, Роттэн смотрит на Лари, и взгляд становится.. оценивающим. Пронизывающим.
- С каких это пор я предмет, равноценный жратве или щёлочи? - передёргивает плечами хищно, тем не менее левитируя ему в руки сигаретину. Это же Лари, Чу, детка, это же Лари, - но все увещания внутреннего голоса напрасны. Да, похоже, нам придётся строить отношения заново, - что-то внутри скользко сжимается, Чу пробегается пальцами по собственным запястьям, снова пытается отковырять от ладони салатовое пятно. Без толку.
- В Кроссвелле есть бар-кафе "Место Встречи". Можно забуриться туда, - хмыкает, соскакивая со ступеней платформы на утоптанную тропинку.

Роттэн едва заметно вздрагивает от прикосновения, но через силу приходиит к выводу, что оно приятно. Непонятно только, как оно может быть приятно Лари - горячая потная ладонь? Фууу. Да как можно. Интересно, он не чувствует, как через прикосновение теряет понемногу жизненную энергию?
Чу потихоньку успокаивается. В конце концов, именно ему это повредит не сильно, как раз благодаря их внутренней связи.
Но что ему сказать-то? Что "я не в настроении"? Так я ещё незнамо сколько буду.. не в настроении. Меня сейчас вообще к людям подпускать нежелательно. Ни к каким. И как это всё ему объяснить? Как сделать так, чтобы он сам себе всё объяснил и не лез с опасными вопросами? "Лари, у меня такой период в жизни"?
- Считай, что это кризис младшего возраста. Со временем рассосётся.
Наверное. Если повезёт. Может быть, надо добиться второй инициации? Ладно, хрен бы с ним. Просто забудь, просто забудь.
Но тут Син ляпает нечто такое, отчего у Чу внутри всё переворачивается в диком спазме гомерического хохота. Рожу перекраивает привычная ухмылка.
- Ты откуда такой умный приехал, а? Какое такси? Ты издеваешься? Ты так наотдыхался, что забыл, что у нас техника не пашет? Или ты лошадок имеешь в виду?

Настроение отвратное. То есть нет, Чу его так не воспринимает, Чугаде-то азартно и отлично. Просто сие слегка опасно для жизнедеятельности окружающих. Надо просто выдохнуть.
Что бы на нытьё Син ответила любая девушка? А парень? А позволил бы он себе такое при ком-то другом? И вот ещё пойми, всерьёз он или придуривается. Напридумает себе проблем и делает вид, что они его беспокоят. Ну, не дурак?
- Ты ещё леди этим мозги покомпостируй, - Роттэн тащит своего мямлю по выложенным где булыжником, где плиткой улочкам, сворачивая то туда, то сюда, и в конце концов забредает в подворотню, где в кустах давно отцветшей сирени притаилось раскрашенное снаружи серым и коричневым местечко: автомобиль времён шестидесятых, незнакомцы в плащах и шляпах, сверяющие часы на цепочке.
- Здесь, - указывает чучело на это одноэтажное зданьице без окон и с одной дверью, и непроизвольно сжимает блаженно холодную ладонь Лари до хруста в суставах: жратвы! мяса! плоть, кровь, кровь, боль, агрессия, жажда, НЕНАВИСТЬ!
Чшшшш.
А ещё этот сребровласый придурок так некстати внедрил в сознание Чугады идею тактильного контакта. Сам-то он уже успокоился, а в Чу только начинает закипать лава. Вот бы кого подопытного да по полной программе, медленно и жёстко. Роттэн на всякий случай выпутывает свои пальцы из синовских, мало ли. Подвергать такому Лари будет.. неэтично. Он любит нежно, и Чу это прекрасно известно. К тому же, это не главная и далеко не единственная причина, по которой Син - ненене. Не. Не Син, однозначно.
Внутри прохладно и людно. Полутемно, и стены изрисованы в том же стиле, что снаружи, правда, большим количеством цветов. Чу плюхается на удобный стул у стены и тычет расторопному официанту в меню: холодное пиво и большой кусман жареного мяса с большим количеством специй, без гарнира. Закуривает, когтистыми пальцами пододвигая к себе пепельницу, и заодно выкладывает на стол жестяной портсигар с Camel, пятьдесят пять рублей за штуку.
- У тебя нет на примете какого-нибудь раскрепощённого извращенца? Или извращенки? Или просто милого субъекта, который сагрится на ненавязчивый троллинг?

Ах вот оно как. Чу прекрасно помнит, как леди реагировала на Син. На то, что Син и Чу одно время общались довольно интимно. На то, что Син и Чу расстались, и можно было лапать любвеобильного идиота душой и телом. Все эти натянутые улыбки и нелепые отговорки, огрызания ни с того ни с сего и тысячи других мелких, н оттого не менее верных признаков. Если Син думает, что разговор об Антее тор Дериул закончен, то он сильно ошибается, и похоже, это сулит ему гораздо большие неприятности, чем чудище ожидало вначале. Конечно, дружили. А как же. Учитывая, что у леди слишком много устойчивых моральных принципов, они даже не спали. Может, он поэтому и сделал такой вывод? О, детка. И это всё даже учитывая, что Чу не слишком разбирается в чужих эмоциях. Это ОЧЕВИДНО же.
Пока Син разыгрывает из себя не то оскорблённую невинность, не то поучительницу-тётушку, которой у Чу никогда не было, шустрый сервис успевает принести пачку сигарет и высокий запотевший бокал, из которого чудовище тут же отпивает, пальцами размазывая белёсую водяную дымку, и несётся к другим столикам.
- Возьми вон каре ягнёнка на рёбрышках. У них оно, правда, чуть жестковато, но вкусу это не вредит. Или острую свинину с рисом. А если не мясо, то сырный пирог, - чучело с наслаждением затягивается и отпивает ещё ледяного, почему-то думая про себя, что как раз в этот интимный момент распития очень уязвимо для всяких взбалмошных водников, Чу, детка, это называется "паранойя".
- Не водится он с гопотой. Да конечно, один Каин вон чего стоит, - остро улыбается Роттэн, загодя жмуря правый глаз от дыма. - Да так. Хочется поиграть. Не беспокойся, трупов не будет. Наверняка. И, если ты не заметил, мне нужны не лица с неустойчивой психикой, а просто забавные человечки. Кстати, детей не предлагать. Да ты и сам говорил, что этот наш разгильдяй Котоэльф от нас свалил.
Сука-скука. Сигурда хоть выпороть можно было. Хотя это как раз совсем не в удовольствие. Сопливыми мальками не интересуемся.
Чу потирает подбородок, размазывает ногтем большого пальца влагу по нижней губе, да и губу заодно, упругую, но мягкую. Плоть, плоть, кровь, жизнь.
- Знаешь, если вдуматься, я уже очень давно не видемши леди. С тех пор, как.. Ни в школе, ни в медпункте, ни в Кроссвелле, хотя как-то даже караулимши её в маяке и у башни Эльфира, - Роттэн щурится, что даже дышать забывает. Сигарета застывает в пальцах. - Тебя это не наводит ни на какие мысли? Например, что она усвистала домой, а ты, мой ветреный друг, взял и придумал себе классную отмазку, чтобы не ждать её.
Сигаретина, описав пару виражей, приземляется в полные губы, прижимается, высасывается.
- И мне вот кра-айне интересно, что она скажет, услышав это вот твоё.. "дружили".