офф:нехчу много писать! поэтому коротко .
Ушел.
>>>Баскетбольная плащадка

Роттэн вертит башкой, беглым взглядом оценивая позицию, и удовлетворённо кивает: на то, чтобы всякие третьи-пятые-десятые их не беспокоили, у "чуда" есть свои причины, большей частью эгоистического характера. Разумеется, никакие "не твоё дело" на чудовище не действуют (вот, помнится, Лосмар однажды сломал ногу и прыгал на костылях - и то был не аргумент, хотя, конечно, уж приложит так приложит..), напротив, вызвать девушку на откровение становится едва ли не вдвое более желанно, даже не из каких-то там мифических необходимостей уточнить правость-левость догадок - получить кусок ароматного свежего доверия, а из нелепого азарта. Мол, как это так - не моё дело, когда ты мне ТАК нравишься? - и если ты думаешь, что отвертишься, надеясь на понимание, сочувствие и прочую ерунду, то просто не понимаешь, с кем связалась. Чугаде хорошо рядом с лисичкой, Чугада чувствует себя свободной бессовестной дрянью с, ко всему прочему, приподнятым настроением. Что ещё нужно?
Роттэн, искоса ухмыляясь на девушку, падает на соседний стул. Распахнув меню, как полы халата, невзначай мягко касается её ладони, на пробу, любопытствуя, как что отзовётся на прикосновение.
Внутри - отзывается. Занятно.
"Моя девочка, ты красивая, как бан-ши.
Ты пришла мне сказать: умрёшь, но пока дыши".
- Не знаю, как ты, а я фисташковое, - подмигивает свободная и счастливая этим, как и выдавшейся компанией, дрянь внутри Чугады с искренней улыбкой северного пушистого хищника. - Вероятно, есть что-то, что ты хотела бы узнать, Кицунэ? - в общем-то, странно тешить себя иллюзиями, что мы интересны лисичке в той же степени, что и она нам; ну, подумайте: выскакивает тут нечто небрежное и не вполне опрятное, липнет, как банный лист, имеет наглость, несмываемую насмешку на дне зрачков и, судя по всему, бездарного стилиста ("..я бы этим безруким дизайнерам руки-то бы поотрастил.."). С другой стороны, когда это Чу приходило в голову задаваться этим вопросом до указания направления движения предпочтительного направления движения? А лисичка вот она, сидит, закрытая, как такая вся изящная шкатулка-в-утке-утка-в-зайце, начинает потихоньку расслабляться, указывать никуда не торопится, бежать-лететь - тоже. Ыыы, что тут ещё скажешь? - Есть вещи, которые из меня не вытянуть иначе, чем прямым вопросом, и раз уж на меня накатило, не хочешь сыграть в одну игру?
Роттэн оборачивается к подошедшей официантке - фисташковое и чёрный с жасмином, - вопросительно кивает Кицунэ.
Дееткаа.. у меня тут.. новости вечером в совятне, ага, и загляни в сторожку, там тебя ждут.
Выражение лица Чу почти наверняка меняется, почти наверняка - незначительно. Что-то он опять вытворил, нутром чую.
Проснулся. Ну, лови. Буду, - сквозь усмешку с прищуром.

- Игра на твой выбор, - жмурится чучело, сладко ухмыляясь, и поясняет, - не такая оригинальная, как хотелось бы, но оставляет некий простор для извращения, которым, как известно, следует не страдать, а наслаждаться. И она тебе знакома, называется "правда или действие". Хотя, мы можем помусолить её модификацию: говорить правду буду я, а действовать - ты. Как тебе?
В этом, казалось бы, в каком месте благородном жесте тоже есть свой смысл. Если лисичка не желает рассказывать о прошлой ночи, то расспросы, даже крайне аккуратные - она же не дура, мммх, нет, ну, какая прелесть - только увеличат подозрительность. А нам пока важно закрепить за своим образом положительные эмоции. Люди, в конце концов, довольно странные создания.
Услужливая официантка, молчаливо улыбаясь, приносит заказ, и Роттэн отмечает для себя это местечко: славное. Сюда можно будет наведываться: ни лишних глаз, ни хамства персонала, быстрый профессионализм и вкусное "напосидеть". Отмечает и ковыряет серебристой ложкой в мороженом, залипая на зеленющие глаза и уже не пытаясь устраивать ненавязчивых тактильных контактов. Всё для тебя.

Лисичке нравится, и можно даже предположить, что именно. Но главное, что расчёты Чу оказались правильными, а мороженое - вкусным. Роттэн смакует порцию фисташкового, с неспешной эстетикой облизываясь. Чу вообще по вкусу есть аккуратно.
- Только и ты учти, Кицунэ, что есть вопросы, стоимость которых ты не сможешь оплатить, - чудище вкусно ухмыляется. - Ты же не хочешь влезать в долги?
Дело даже не в фактической цене информации, которая в данном случае может считаться только теоретической. Дело в разнообразных извращённых моральных установках, сформировавшихся в башке у беспробудной дряни.
- Стоимость информации я оставляю за собой, имей в виду.
- Ну, начнём по порядку. Тогда, под директорским кабинетом, что ты там делал?
И правда, что мы там делали. Да ничего особенного.
- Подслушивамши, - лаконично кривит рот ухмылкой Чу. - А теперь положи ладонь мне на колено.

Роттэн щурится на девушку, которая так соблазнительно открывает шею. Ощущение её руки на колене вызывает горячее клекочущее чувство в гортани и банальное тепло в паху. Зеленющие глазища задорно сверкают.
- И что ты там успел наподслушивать? Рассказывай и со всеми подробностями, можешь даже с собственными выводами, домыслами и прочими глупостями.
"Можешь". "If"? "If" is good. Значит, "можешь" и не рассказывать. Чу ухмыляется, отправляя в рот фисташковое, влажно облизывается, облокачивается о спинку стула девушки, оказываясь ещё ближе, и шепчет в самое ухо, обдавая горячим дыханием и запахами: мороженого, едва заметным - сигарет, чистого тела и шампуня.
- Сколько хочешь, лисичка, столько и потребую. Во-первых, я уяснимши, что у вас едва ли не родственные отношения, - и это правда, потому что почуянная похоть к слуху никакого отношения не имеет, а раз мы её не слышали, то из слов произнесённых такие выводы сделать только и могли. - Не дёргайся.
Роттэн склоняется, чуть отодвигает свободной рукой ворот свитера и целует девушку в шею, чувствительную кожу, мягко, чуть задевая зубами, чуть влажно, жадно и горячо.
- Во-вторых, вы говорили что-то о новом факультете, ну, это не слишком интересно, - не кривя душой. Конечно, можно было бы к ним поступить, выучиться, а потом улыбнуться и помахать, но это очень по-Лосмарски. Не наш метод.
Чугада прихватывает зубами мочку, обхватывает губами, чуть посасывая, горячо касается во рту языком и выпускает.
- В третьих, речь шла о каких-то обломках.. вы что там, археологические раскопки грабите? - Роттэн смеётся. Ну, а что ещё можно подумать, если мы ни о каких разбитых артефактах и слыхом ни слыхивали? - А теперь меня целуешь ты, - щурится, указательным коротко проводя по собственной нижней губе.

Чувствуя её коготки сквозь джинсу, Роттэн кусает губы, прикрыв на мгновенье глаза и обдавая бесшумно горячим дыханием кромку уха девушки. "В прошлом" - подтверждение догадки. Разлад вышел с директором, в пылу чего девушка каким-то образом отвертелась и от обязанности искать артефактобломки.
Лёгкий, но не невинный поцелуй Чугаду веселит и подзадоривает. Как именно целовать, сказано не было, впрочем, куда - тоже. Кицунэ либо проигрывает в возможностях находить обходные пути, либо не желает по каким-то своим причинам их искать, - что же, очень, очень приятно. Чу облизывается, отмечая лёгкий вишневый привкус поцелуя, и запивает цветочным напитком. Если бы у лисички сейчас была возможность взглянуть на чучело чучеловскими же глазами расширенного восприятия, она бы увидела расплывающиеся в стороны лохмотья почти физически ощущаемого удовольствия. Не слишком успокаивающая, должно быть, картинка.
- И неужели ты никогда не слышал о магических осколках? Быть не может! - опп! кажется, лисичка сама себя перехитрила. Ну.. это мы посмотрим.
- Разумеется, не может, - самодовольно ухмыляется дрянь. - И твоя плата за эту информацию - снять свитер.

Роттэн, видя воздушный слой вокруг девицы, позволяет себе закурить.
- Есть четыре осколка артефакта драконов, принадлежащие четырём основным стихиям. Господин-не-будут-помянуты-имя-и-должность-его-всуе желает за каким-то Они* их собрать. Один из них находится у тебя, скорее всего водяной. Другой - у меня. Угадай, какой? - чудище усмехается, любуясь девушкой. Цепочка на шее лисички говорит сама за себя, но только теперь Чу различает в её ауре слабый водный запах. Что поделаешь, с магическим обонянием у нас только на свою стихию на отлично идёт. Вероятно, тренировки по преобразованию стихий должны поправить это позорное положение. И это с водой у нас ещё не так паршиво, как с огнём.
Сейчас главное подтолкнуть девушку к мысли об обмене. Ей огненный осколок нужен больше, чем Чу какой-то там неродной, и она не может этого не понимать. Шутки отошли на дальний план, сейчас всё очень и очень серьёзно, но это не отбивает у Чугады охоту с бесстыжей усмешкой пялиться на красавицу.
- Это тебе бонус от фирмы. Считай, что за него можно не платить. Только помни, что фирма веников не вяжет.

_____________________
*Они - демон японской мифологии.

Перемена настроения Чу отлично показывается одним только отношением к неудовольственно высказанной просьбе. Сигарету затушить? Ну, и чем это будет лучше? Тем, что девушке станет комфортнее? Комфортно тут должно быть только хозяину положения. Нет, у Чугады в общем-то нет таких мыслей, всё хуже: всё происходит интуитивно. С другой стороны, запах до неё долетать не должен благодаря воздушному кокону, и всё, что способно её сейчас раздражать, так это вид кайфующего под дозой никотина чучела.
- Умница, - усмехается Чу. - Конечно, огненный. А насчёт того, как он ко мне попал, могу только сказать, что местные призраки отвратительно играют в карты, кости и домино.
Дым вьётся, мороженое закончилось и смущает чистую скатерть забрызганными фисташковой сладостью боками. Роттэн пригубляет изумительно жасминового чая из кружки и неопределённо поводит по воздуху пальцами с зажатой в них сигаретой, извечно ухмыляясь.
- Так ведь и я вижу тебя в первый раз. Однако.. - мне хватает информации о тебе, чуть было не срывается с губ. - Однако я скажу тебе, почему ты его не чувствуешь. Потому что один знакомый мне огненный маг приказал затаиться свернувшимся там силам.
Так ведь и я его не чувствамши.. - снова чуть не вырывается у Чу. Но на то Чу и принадлежит силам Земли, чтобы "чуду" не было обязательным чуять другие стихии, элементарно же, и это никак не относится к настоящему делу.
Вместо продолжения Роттэн вытаскивает из-за ворота за цепочку неровную железяку, проворачивает медленно перед девушкой, чтобы та могла её хорошенько рассмотреть, и убирает обратно.
- Ну?