- Значит, начнем с графики, - невозмутимо отозвался юноша на реплику Теи, деловито доставая из портфеля красный акварельный карандаш и легонько расцвечивая пряди волос в рубин. - Думаю, так будет легче и тебе, и мне...А потом можно и с цветом учиться работать, постепенно. Если тебя, конечно, устроит мое преподавание...Я никогда этим не занимался, повторюсь. - красные штрихи невесомо ложились поверх серо-графитовых, немного нажатия - и едва заметный светлый оттенок плавно перетекает шершавостью в насыщенно-карминовый в затененных участках, где прядь на прядь. Почти готово. - еще пара осторожных линий, ровно затенить мягким карандашом пальто, чуть светлее - джинсы...Окончательно собрать стиралкой всю грязь и довольно посмотреть на скетч. Весьма, весьма неплохо. Ну да, сам себя не похвалишь, никто не похвалит.
- Вроде бы все, - вслух произнес Валентин, хитро глядя на Тею; кажется, девушка прямо-таки сгорала от любопытства и предвкушения, если судить по прямо-таки горящим глазам. - Хочешь посмотреть? - и, не дожидаясь ответа, протянул ей альбом с завершенным рисунком. Он редко показывал свои творения, тем более довольно сырые скетчи, кому бы то ни было, но Антея имела на это право, учитывая, что то был все же ее портрет. Неритмичное дурацкое сердце начало биться слишком дурацки и неритмично - страшно все-таки вот так давать кому-то частичку себя.
Кстати о себе...Нужно выпить дневную дозу таблеток. - с тяжким вздохом, бурча что-то непонятное себе под нос, Валентин потянулся в портфель, доставая оттуда блистерную упаковку с таблетками кислотной раскраски. Так, эти - глотательные, без запивания. Щелчок лопающейся фольги - таблетка на ладони, а затем - в рот и глотнуть..
..И кто придумал большие глотательные таблетки, которые нельзя запивать? - мрачно подумал Вэл, заходясь в раздражающем горло сухом кашле, выворачивающем легкие наизнанку. К счастью, приступ продлился всего несколько минут, и живой, но с несколько саднящим горлом альбинос смущенно улыбнулся невольной свидетельнице капризов его болезненной тушки.
- Я прошу прощения, так иногда бывает...

Нет-нет, все в порядке, - поспешил заверить девушку Валентин, немного хрипловато, но по-прежнему виновато улыбаясь. - Так иногда случается, я привык. Не волнуйся. - Торн говорил мягко, стремясь успокоить Антею, в первый, и, как надеялся альбинос, последний раз столкнувшуюся с проявлениями его "доброго здоровьичка". Кажется, это произвело на нее неизгладимое впечатление. - мрачно отметил юноша, глядя на аж подскочившую девушку, в чьих глазах явственно читался испуг и растерянность. Чертовы-чертовы-чертовы таблетки. Чертово-чертово-чертово тело. Чертово-чертово-чертово горло, чего уж там, три священное число, надо добить. Нет, сначала надо дать понять Тее, что со мной ничего смертельного не происходит, лишь стандартная реакция организма на мерзкие лекарства. Осталось понять, какием образом, а то того игляди, прямо на бортике фонтана сейчас появится портативный госпиталь, к кушетке ремнями, капельницы в запястные вены, операцию на мозг, о боже, что за бред, очнись, остановись, опомнись, здравствуйте. Приехали. Финиш. Хватит. - Вэл не раз замечал, что его мысли - как ветер. То ленивый-горячий-сухой ветерок, то безумно-безудержное буйство стихии, завитками и по спирали, снизу-вверх и справа-налево, а потом наоборот, поддевая и заигрывая. Дурдом, проще говоря. Палата номер шесть, люкс для психопата с кративно обитыми красным чем-нибудь-мягким стены.
- Сяяядь, - протянул юноша, осторожно утягивая красноволосую девушку за руку обратно на чуть влажный парапет, попутно, совсем уж задними мыслями откуда-то из-за мозжечка из воон той неприметной дверки, отмечая, насколько у девушки мягкая и бархатистая кожа рук. Иначе быть просто не могло - с образом не вязалось бы совсем никак. - Торн уголками губ улыбнулся своим мыслям, и, убедившись, что Антея не подскочит вновь и не начнет его самодеятельно лечить, мягко убрал руку с ее запястья. - Даю слово, что не собираюсь прямо здесь и сейчас откинуться в мир иной, или позволить это сделать любой части моего бренного тела. Вот прямо честное-пречестное. - юноша смотрел на Антею прямо и ясно, давая понять, что все в порядке. Правда, это все не отменяло приема других лекарств, так что Валентин быстро и стараясь особо не морщиться, выпил еще две таблетки из других пачек и забил какой-то противной на вид микстурой из небольшой бутылочки, имевшей, однако, вполне сносный вкус и даже успокоившей саднящее после кашля горло. Прекрасно.

О да, говорили, неоднократно... - мысленно пробурчал альбинос, услышав слова Теи о рисунке. Пожалуй, вслух это было бы слишком грубо и нескромно, тем более сам Валентин так не считал. Он рисовал хорошо, пожалуй, даже очень, любой его рисунок, даже самый простой и небрежный, вызывал у окружающих восхищение, но считать себя гением и богом кисти - упаси господь. Далеко ему было до величайших художников. Своим творчеством он не нес нового...он просто рисовал, то, что видит, так, как видит. Просто деля свою душу на множество мельчайших кусочков, каждый из который неровными шероховатыми линиями или влажными мазками впечатывался в летопись этого мира. Приятно осознавать, что меня не станет - но я буду продолжать жить, растворившись где-то между листами бумаги или нитями холста. Этакое гарантированное бессмертие, за которое не придется платить.
- Когда мы видим себя - неважно, на фотографиях ли, на рисунках ли - мы видим личное восприятие Творца. - задумчиво пробормотал Валентин. -Даже когда мы смотримся в зеркало - мы видим не объективную реальность, а в большей степени то, что хотим видеть, что говорить о восприятии другого человека? Я хочу и вижу так, и рад, что тебе нравится. - Валентин убрал со лба мешающуюся белесую прядку, заправив за ухо, и посмотрел на протянутый ему листок с рисунком. Если хочешь, можешь оставить его себе, раз он тебе так понравился, - идея появилась в голове мгновенно, задев какие-то шестеренки и заставляя мозг бурно фонтанировать идеями и будущими прожектами. - А для себя я потом как-нибудь засяду за мольберт с акварелью, если ты, конечно, не против еще побыть моей моделью. - слово "модель" Валентин не очень любил, но лучше уж так чем пошловатое и отдающее картонной реальностью СССРовских времен "натурщица". Он не знал, как называть того, кого рисует - все слова не в полной мере передавали суть, и то, как Вэл это воспринимал.
Торн задумчиво уставился куда-то в весеннее небо. Пока еще тусклое и удивительно весенне-белесое, но Вэл знал - чем ближе к лету, тем больше красок будет вбирать в себя природа, как будто кто-то незримый, там, наверху, натужно кряхтя, распакует алюминиевые банки с краской и опрокинет их вниз, чтобы они пропитали собой каждую молекулу. И тогда небо наполнится густой синевой, а трава будет зеленой, а солнце золотистым, как на детских рисунках. И тогда Валентин, идеально вписывающийся в цветовую гамму талой весны, почувствувет себя чужим, спрячется за вечным светлым зонтом от солнечных лучей и будет выглядеть белым пятном, как будто во всей этой яркости как следует поработали ластиком. Грустные мысли. Грустные и весенне-хандрические мысли. Пока весну у тебя отбирать не собираются.
Юноша погрузился в свои мысли, задумчиво накручивая волосы на указательный палец. Это невежливо, Торн. Рядом с тобой сидит дама, изволь же с дамой общаться, общаться с самим собой, любимый собеседник, о да, ты всегда успеешь. Всегда я сказал.
- А ты на каком факультете учишься? - с любопытством спросил Валентин. В устройстве школы альбинос не разобался еще даже на один процент, но то, что факультетов два, успел усвоить. Блестяще. Ты б еще про погоду спросил, да, англичанин чертов.

- Факультете?.. А, на Эльфире. И мне по неведомым причинам кажется, что ты тоже. Угадала?.. - ответила на вопрос Валентина Антея.
- Угада-а-ала, - протянул Вэл, тепло улыбаясь. Это очень хорошо. Оккупировать угол в башне, нахально притулить туда мольберт и...ну, по крайней мере, пока я не найду здесь бесхозный чулан, который можно переоборудовать под студию. - работать в общей спальне Валентин не представлял возможным. Дома у него была отдельная комната, переоборудованная под студию, а к подобным удобствам быстро привыкаешь. И вообще, для Торна это было то же самое, что держать рядом с кроватью плиту, холодильник и посудомоечную машину. Диковато немного. Нужно только найти место. Желательно поблизости от башни. И обустроить. Всенепременнейше.
Сидеть рядом с Теей было спокойно. Расслабленно. Уютное помолчать. Весенне-летний щебет птиц, дуэтом с журчанием фонтана создавал какое-то такое беспечное настроение. Торн прикрыл глаза, улыбаясь в никуда. Неприлично хорошо. Кстати, есть еще одно дело...
- Антея, слушай, а не могла бы ты мне помочь? - Вэл посмотрел на девушку. - У тебя случайно нет учебных материалов? Каких-нибудь конспектов там...А то я пока ну очень смутно представляю себе процесс образования, здешние уроки и вообще...А когда окружающие то и дело говорят о домашних заданиях, практике, отчетах, а я как-то и не представляю, что, как и когда. - завершил Валентин. - Я даже не знаю с чего начать, а начинать с чего-то надо. - Удивительно, что мне это до сих пор сходит с рук. Я здесь уже несколько дней а про учебу знаю только то, что она есть. Здесь ведь наверное есть старосты, или еще кто-нибудь? Примечательно, что я их тут так и не нашел.

офф: чорд. мне стыдно

Отредактировано .Valentine (03-07-2010 14:11:14)