Мы не глядим на чужие перверсии, пока чужие перверсии не начнут заглядываться на нас, да? Хотя если братик у Меллори не менее enfant charmant, то ничей запрет не спасет его от рыжемонов. Принц фыркает, ослабляя узелок галстука на шее, а в следующий момент на узкой морде рисуется довольная ухмылка и тот самый дьявольский прищур, из особого ассортимента. Во тьме, как уголек на кончике сигареты, огненно маячит лохматая рыжая башня, принадлежащая никому иному, как Эме. Сомнений никаких: все тот же подвижный, стремительный походон, бряцающие цепи, штаники, кожаные, обтягивающие, - излюбленная тема, и деловито цокающие о крупные плиты топорно уложенного асфальта – кое-что смертные делают все-таки лучше – каблуки щеголеватых ботинок. Когтистое тоже в феерической радости мечется по груди, урча и помахивая хвостом, - нутром чуется.
- Кэм, ты будешь смеяться, но он напоминает мне моего брата. Вообщее...
- Не буду, это вряд ли, - вредничает француз, скорчив дюже серьезную мину. - Час нашей встречи так сладок, - Кэм чувственно ведет бровями, вероятно, поддерживая театрализм младшего, насколько это рентабельно для сдержанной мимики. - Когда ты только перестанешь наряжаться в узника Рэндингской тюрьмы, - риторически вопрошает аристократьё, выуживая из кармана металлическую zippo и пачку тонких заодно: покурить – это всегда «за», тем более с братцем, - протягивая зажигалку и одновременно резко дергая оного за руку, чтобы как следует жмякнуть за ребра и взъерошить и без того растрепанный причесон. Сентиментализмом Бредберри шибко не страдают, но пацанячий хулиганский шарм располагает к таким жестам. – И без багажа. И пахнешь ты, pardonnes-moi за откровенность, как уличный пес. Отец тебя из дома выгнал или ты самоустранился? – вообще, выводов всего два: либо багаж и Мартин где-то в ближайшей гостинице, а последний не в курсах, где шляется оболтус, либо Эме так или иначе утек из родительского дома и ему ничего не оставалось, кроме как проехаться до брата, свалившись на голову внезапно, как кирпич, и не успев толком нигде остановиться. Но так как будь Эме здесь с отцом, то вряд ли бы ночью поволокся на встречу и вряд ли бы от него несло гремучей смесью дорожных запахов. И так как Кэм – это Кэм, то вслух он произносит то, что произносит. – Мог бы, в конце концов, рвануть к Маргарите. Если, конечно, и с ней не попортились отношения. Но я, вообще говоря, не жалуюсь, - серость мимолетно проезжается по острой пирсингованной мине Эме, и мы понимаем, что да, ожидания оправдаются. – Кстати… Нэлис.
Принц сгребает набок медные, поднадоевшие лезть во все дырки, mon Dieu, патлы и оборачивается к Нэл. Рандомность ее присутствия вряд ли огорчает, даже напротив, в Кэмероне зреет какой-то азарт посмотреть на обоюдную реакцию брата и mademoiselle: все-таки не зря именно Меллори, а не какая-нибудь там Алиса, какой-нибудь там Чугада, Теечка или, натяни Мерлин трижды, Билли. Ага, ты про Чака забыл.
Отредактировано Bradberry (31-03-2011 00:43:54)